Неохотно делая каждый шаг, Питер вышел из офиса, двинулся обратно по этажу и остановился перед котлом Бессемера. Он отшатнулся от исходящего из него зловония, как от чьего-то гнилого дыхания, и, зажав нос, посветил внутрь. Он держал фонарик внутри, а взвившаяся пыль танцевала в его луче.
– Что? – спросил Роман. Он подошел к Питеру. Вонь достигла его носа, и он резко прижал руки к лицу и отпрянул, но прежде успел заглянуть внутрь.
– О, боже, – тихо произнес Роман.
Внутренняя оболочка котла была покрыта чем-то черно-коричневым и слизистым, а в его основании лежало то, что на первый взгляд выглядело, как комично огромные мясные рычаги. Мясные рычаги носили стриптизерские туфли с высоким каблуком. Оставшаяся половина Лизы Уиллоуби.
– Может, стоит… рассказать кому-нибудь? – спросил Роман.
– Что рассказать? – переспросил Питер. Он опустил свой фонарик.
Роман притих, его взгляд задержался на содержимом котла. Трусики, что он украл, пахли свежестью и сладостью, как от кондиционера для белья.
– Я хотел бы уйти, – сказал Роман.
Они пошли в тишине, и, когда выбрались на свежий воздух, Роман начал искать в карманах сигареты. Затем тени от черных ив начали плясать, как спицы вращающегося колеса, когда через них проходит свет, и Питер с Романом, переглянувшись друг с другом, все поняли в один момент. Другая машина.
– Внутрь, – скомандовал Питер, уже отойдя назад в густую тень завода.
– Он увидит машину, – ответил Роман, пытаясь получше разглядеть приехавшего.
– Это не значит, что надо тупо стоять тут и ждать от него гребаного поцелуя, – прошипел Питер переменившимся голосом.
Роман подчинился, и они оба увидели машину, подъехавшую по гравийной дорожке и остановившуюся рядом с их автомобилем. Джип департамента шерифа. Появились две фигуры: Шея и Нос. Они рассматривали «Ягуар».
– Молодого мистера Годфри, если память не изменяет, – пробурчал Шея.
Нос посветил в сторону завода, и Питер с Романом прижались к стене.
– Тебе лучше вытащить свою тощую задницу наружу, потому что, если мне придется идти за тобой, тебе не поздоровится, – сказал он.
Питер взглянул на Романа:
– Иди, избавься от них.
С большим удовольствием, – ответил Роман, и было что-то в том, как он сказал это, что заставило Питера сомневаться, но ничего уже нельзя было поделать, Роман вышел наружу.
– Ну и ну, бычок сам идет на убой, – провозгласил Шея.
– Скорее мышонок. Сыр в этой стороне, парень, – сказал Нос.
– Я могу вам чем-то помочь, джентльмены? – спросил Роман с тактичностью, не успокоившей Питера.
– Можешь начать с того, какого хрена ты тут делаешь, – сказал Шея.
– Ну, я тихонько сидел в одиночестве и играл тут сам с собой, – произнес Роман. – Надеюсь, я никому не помешал?
Яйца Питера сморщились, как у престарелого пса.
Шея агрессивно приблизился к Роману. – Думаешь, мы тебя не арестуем, чертов маленький подонок?
Роман повернулся назад, начиная жест, который, как боялся Питер, может быть своего рода подмигиванием или, в равной степени, маханием рукой, что выдаст его местоположение, но вместо этого его рука театрально обвела здание, – для какой цели, Питер не знал и не мог понять, что же останавливало его от использования той единственной вещи, в которой он был хорош.
– Глаза, – отчаянно прошептал Питер. – Сделай свои безумные глаза.
На деле, то, на что указывал Роман было шестифутовой белой надписью на стене здания: СТАЛЕЛИТЕЙНАЯ КОМПАНИЯ ГОДФРИ. Сегодня слишком много неправильных вещей было связано с его именем, чтобы прибегать к театральным штучкам; на карту было поставлено слишком многое, и ситуацию необходимо было разрулить.
– Хорошо, я признаюсь вам, – начал Роман.
– Мы все внимание, – отозвался Шея.
– Вообще-то я дрочил на фотки ваших матерей и жажду немного приватности: если вы в буквальном смысле не свалите отсюда – с моей частной собственности – я доложу на вас двух, безграмотных придурков, за преследование, – сказал Роман.
Шея и Нос обменялись взглядами.
– Это лучшие новости за неделю, – произнес Нос.
Он схватил руки Романа, грубо завернул их ему за спину, заставив издать сдавленный крик боли, и резко прижал лицом к стене строения.
– По просьбе Оливии Годфри, я арестовываю тебя, – сказал он.
Как только габариты джипа исчезли вдали, и Питер оказался в полной темноте, он снова начал нормально дышать. Он в последний раз взглянул на котел и вышел из здания завода. Ключи были все еще в «Ягуаре». Разворачивая автомобиль, он заметил белое пятно, привлекшее его внимание. Кусочек бумаги. Он оставил машину заведенной, выбрался и присел к земле. Это была засыпанная мелкой галькой страница, вырванная из книги. Питер стряхнул пыль и поднял бумагу на свет луны.
Кивнула им, дрожа.И распустила косы.Приметив взмах ножа,Едва сдержала слёзы.
Те, Кто Может, Приглашаем Вас Подняться
По дороге домой Роман сидел на пассажирском сидении пикапа, прислонившись головой к окну. Он постукивал костяшками пальцев по приборной панели каждый раз, когда они проезжали телефонный или фонарный столб. Глаза Оливии были устремлены вперед, между ними царила тишина, и каждый ждал, пока другой ее нарушит. Роман потянулся включить радио. Оливия ударила по тормозам, неожиданно остановив машину посреди дороги.
– Господи, – сказал Роман.
Она грубо схватила его за подбородок и повернула лицом к себе.
– Господи! – повторил Роман.
– Я тебя вышвырну без гроша в кармане, – произнесла она. – Думаешь, не сумею?
Он посмотрел на нее, ничего не говоря.
– Думаешь, не сумею?
Ее пальцы оставили белые пятна на его челюсти. Воздух из его носа окатывал теплом костяшки ее пальцев. Он опустил глаза вниз.
– Мне жаль, мам, – сказал он. – Мне, правда, жаль.
Она отпустила его и положила руку на ключ зажигания. Рука тряслась.
– Я просто… – начала она, – все, что я хотела…
Она не закончила предложение, ее глаза блуждали по работающему с перебоями фонарному столбу, свет которого то вспыхивал в нити накаливания, то рассеивался тусклым бликом, почти гас и вспыхивал снова, и дрожь ее руки передалась всему телу. Ее веки затрепыхались.
– Мам, ты в порядке? – спросил Роман.
Она с усилием выдохнула и отвела глаза в сторону.
– Мам… я тоже их видел, – сказал Роман.
Оливия снова завела мотор и положила руку на колено Романа.
– Я хочу лишь лучшего для моих детей.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});